Говоря о газетных статьях великого Бернарда Шоу (1856—1950) на музыкальные темы, автор подробной биографии писателя Хескет Пирсон рискует утверждать: «В первый и последний раз за всю историю английской критики человек с улицы получал удовольствие от газетной статьи, посвященной музыке». Шесть лет, с 1888 по 1894 год, действовал Шоу па ниве рецензентского труда и оставил замечательные образчики, которые и в наши дни кажутся столь же захватывающе-яркими по языку, тонкими по мысли и — в высшей степени ответственными по человеческой и художнической позиции.
Сегодня российская критика в области разных видов искусств выдавливает из себя по каплям советского раба официозного «припечатывающего» суждения, справедливо отрицает цеховую солидарность, отстаивает свое право не стесняться в выражениях как возможность растоптать в прах усредненный, «взвешенный» язык советской критики. Однако эйфория свободного творчества постепенно увела большинство критиков в область безответственного бульварного бормотания, главными достоинствами которого считаются хлесткость суждения и «постмодернистски»-фрагментарная бессвязность мыслей. Критические опыты Шоу, со страстью боровшегося за свободу суждения, но отвечавшего за каждое слово всем своим человеческим и художническим существом, могут послужить хорошим уроком многим «легким перьям», без веских внутренних оснований присваивающим себе право судить о музыкальном творчестве. Впрочем, статьи Шоу еще раз подтверждают для нас простую истину: в условиях свободного словоизъявления каждый пишущий предстает перед публикой в своем истинном, «непричесанном» виде — и таким входит (или не входит) в историю журналистики или литературы.
Шоу — острослов и балагур, от его замечаний, подчас ехидных до оскорбительности, вчуже бросает в жар даже сегодня, когда адресатов его колкостей давно пет в живых, Но мы ясно ощущаем: перед нами не упражнения зубоскала, по отчаянные возгласы того, кто порой теряет терпение перед чьей-то художественной несостоятельностью, узостью кругозора, плебейским желанием любыми способами занижать планку. Не отказывая себе в предельной искренности, автор «Пигмалиона» учит себя и нас свободному языку высокообразованного критика, равно чуждому дешевым вульгаризмам «кокни» и псевдоученым выкрутасам «академизма» (этот умопомрачительный, сверкающий всеми красками язык, увы, не слишком легко укладывается в русские формы). Шоу может ошибаться — но всегда в пределах своей целостной системы восприятия, которую он построил па фундаменте прямого чувства и каркасе точной мысли. Придавая некоторым эссе черты страстного монолога или оживленного диспута, Шоу, помимо всего прочего, подтверждает свою репутацию первого английского драматурга XX века.
Многие музыкально-критические статьи Бернарда Шоу давно стали достоянием русской читающей публики: в 1965 году в издательстве «Музыка» вышла книга «О музыке и музыкантах», любовно составленная и тщательно переведенная С.Кондратьевым (под общей редакцией И.Бэлзы). Переводы из этой книги послужили основой для нашего сборника, дополненного статьями из английского издания 1978 года („Вегnагd Shaw. The Great Composers").