Историю культуры автор понимает как изображение развития или раскрытия некоторой основной психической стихии, проявляющейся через индивидуальные осуществления во всех сферах жизни изучаемой коллективности — от социально-экономических отношений до высот мистико-философского умозрения. Задача «очерка» сводится к выяснению главных черт в средневековой (IV—XIII вв. — основания такого хронологического определения даны в самом изложении) жизни «духа истории» со стороны их внешнего обнаружения, чем «история культуры» и отграничивается от лежащей в основе ее «метафизики истории». Такая постановка вопроса не вполне согласуется с временно господствующим в «исторической науке» направлением, ушедшим в специальные, но беспринципные искательства и пытающимся объединить разлезающуюся груду сведений только в неудобочитаемых компендиях и коллективных — точно синтез может быть коллективным делом! — «всеобщих историях». Однако она связана с забытыми традициями классиков истории и ее философского (не «методологического») осмысления, с именами Мишле, Тэна, Ранке и Буркхардта, Шеллинга, Гегеля и Фихте, небрежение заветами которых и привело нас к «лабораторным» методам и «микроскопическим» результатам.